совершенно по правилу синхронистичности, в те дни, когда я наконец попрощалась с этими хламными пакетами, мне попалась статья авторки Carolyn Koehnline. Ровно о том, и про письменные практики к тому же.
За что люблю англоязычные источники — у них там просто оазис простоты и ясности: сложносочинённой русской душе всё время недосуг про простые вещи, потому что «ну и так понятно», а «там» не гнушаются сказать о простом.
А тут человек начинает с определения хлама. И определяет его как всё-что-угодно, что валяется под ногами, отвлекает от главного, отъедает по кусочку силы — и при этом не имеет применения в жизни. Любопытно, что авторка рассказывает о своём значительном опыте взаимодействия с хламом в клининговой службе. В этом качестве она насмотрелась на разные интерьеры, но во всех отмечала одно — перегруженность, переполненность и захламление жизненного пространства. Сначала, таким образом, у неё состоялось практическое соприкосновение с предметом, а уже потом она взялась препарировать это с помощью письменных практик и учить других разделываться с этим вредоносным барахлом. С помощью письменных практик она и её студенты добывали из-под хлама тот смысл, который там лежит и оправдывает наличие бардака в жизни, и разбирались уже с этим смыслом, а потом с бардаком.
Мне больше всего понравилась фишка про «если я избавлюсь от этого, я что, буду уже не я?»
В числе письменных практик упоминаются фрирайтинговые «пятиминутки» по определённой теме. Вот, например, все сидят и пять минут (по таймеру) завершают незавершённое предложение:
— под этим хламом скрывается…
— что я люблю в своём бардаке, так это…
— что я ненавижу в своём бардаке, так это…
В шеринге у них там общие темы выкристаллизовывались. И просто любо-дорого смотреть, какие: сложности с расстановкой приоритетов, с мотивацией, с установкой границ; конфликты между идеями «быть творческ_ой» и «быть организованн_ой» (т.е. между творчеством и планированием/дисциплиной); и недостаток умений для жизненных переходов-трансформаций.
Про хлам и границы вещь, по-моему, прекрасная: мы часто соглашаемся с присутствием чего-либо в своём пространстве, потому что не умеем вовремя сказать «нет, это не моё и оно мне не нравится». Вещь как персонификация вторжения в личное пространство: раз пустили, потом стыдно изгнать.
Или другая параллель: расхламление — переход (transition; я попутно размышляю, что в Таро это может быть и 6 Мечей, и Смерть, и Суд; случай Башни — это случай принудительного расхламления в результате форс-мажора, и это немножко по-другому).
А авторка тут ссылается на работу Вильяма Бриджеса (William Bridges, 2004) «Переходы: Жизненные перемены со смыслом». Мы тащим с собой кучу бесполезных грузов — и «предметных», и, кхм, «беспредметных». Потому что хлам — это не только вещички; есть масса сорных и хламных чувств (хлам эмоциональный), мыслей (хлам ментальный) и прочих отягощений, которые в этом случае служат не накачке мышц, а только усталости и нежеланию шевелиться. Сил нет в этой куче ещё и шевелиться, какие там переходы.
А в переходе, между тем, три стадии, а не опа и начал_а (новую жизнь с понедельника).
Сначала — endings, завершения (именно в множественном числе мне это слово тут нравится; и я с нежностью сейчас вспоминаю одноимённую карту Алхимического оракула и парную к ней — про начинания, про которые ниже). Неважно, «позитивная» перемена случилась или «негативная» (свадьба или похороны), любой переход начинается с завершения. И это важно прочувствовать. И важно попрощаться с тем, что заканчивается. Демонтаж прежней декорации, разотождествление с привычной обстановкой и укладом, дезориентация в конечном счёте. Не выполнив эти задачи, можно запросто перетащить старые хвосты в новую избу.
Потом — нейтральная зона. Неоднозначное, но плодотворное междувременье. Жизнь уже не может быть той, что прежде, но пока непонятно, какой она будет дальше. Старого уже нет, нового ещё нет. У меня умер папа; кто я теперь, без него, как я буду? Я вышла замуж; какой я буду женой, какой я буду теперь? Что будет с моими ценностями и приоритетами, как будет выглядеть мой день с поправкой на это всё? Что заполнит мою жизнь, когда в ней освободилось это место или когда пространство получило совершенно новое оформление? На этом этапе речь идёт об открытости новым возможностям; не о готовых планах и стратегиях, а только об открытости.
И только потом — новые начинания. Товарищ Бриджес напоминает: мы часто думаем, что «новое начинание» — это конкретные и сознательные действия, и забываем, какими неопределёнными и расплывчатыми на самом деле могут быть очертания этого нового этапа.
Когда речь идёт о бардаке и хламе, она идёт о незавершённых завершениях. Мы уже как бы пришли в новую жизнь, но ещё не ушли из старой. Одной ногой мы стоим в коммунизме, другой в чём-то ещё; и долго, милок, нам так ещё раскорякой стоять? Простая сортировка этих объектов, которые прибыли с нами в новую жизнь, может быть полезным упражнением для прохождения сквозь неопределённость и вызванный ею дискомфорт нейтральной зоны. А расчищенное пространство лучше подходит для новых начинаний, чем старый сарай с многопоколенным хламом.
Простейшие письменные практики в этом процессе — это снова техника незавершённых предложений (которые нужно, понятно, завершить):
— сейчас настало время отпустить/избавиться от…
— сейчас важно сохранить…
— сейчас время освободить место для…
Про ритуалы тут тоже есть. Чтобы лучше придумать, что это будет за церемония, предлагаются наводящие вопросы — что мне нужно отпустить из своей жизни? Какие предметы, убеждения, активности, чувства? С чем в моей жизни они связаны? Какие символические действия лучше всего подойдут для избавления от этого? Письмо? Проговаривание? Дарение? Выбрасывание? Сжигание? Захоронение? Создание чего-то нового из этого как из материала? Сооружение святилища?
И для нейтральной зоны тоже предлагается техника незавершённых предложений — с зачинами «Я знаю…» и «Я не знаю…» В процессе многое из того, что казалось совершенно непонятным и неизвестным, вдруг волшебным образом может попасть в столбик «Я знаю».
Невероятно прекрасная письменная практика — это переписка с бардаком и хламом (-: Натурально, нужно написать письмо своему бардаку (и ответить себе на него — от имени бардака).
Интересно, что этот бардак, который кажется безысходным, невыносимым в прямом и переносном смысле и вообще фу, в переписке может оказаться весьма дружелюбным и даже выразить готовность к сотрудничеству («да-да, я уже готов уйти. Ваш Хлам»). Хотя бывают и довольно неприятные бардаки, которые выражают сожаление, что с ними собираются поступить грубо, и угрожают вернуться при первом удобном случае.
Вообще переписка — грандиозная вещь. И неотправляемые письма (те, что никогда, ни при каких обстоятельствах не будут прочитаны конкретным адресатом, с которым вы «выясняете отношения» без его участия, и тут очень важно позаботиться о неприкосновенности этих писем и конфиденциальности) — особенно грандиозны. В контексте бардака, доставшегося «по наследству», им тоже находится применение.
Есть вещи, которые мы не выкидываем, потому что они принадлежали кому-то из близких или были подарены кем-то, хотя нам самим эти вещи могут не нравиться. Чтобы в конце концов с чистым сердцем попрощаться с «наследством», предлагается обращаться в этом письме к самой вдохновляющей версии адресата (и так же написать от его/её имени ответ). Или, как вариант, в таком письме можно провести границу между «моё — не моё», «нравится мне — нравится тебе»: «Дорогая мамочка, я больше не буду хранить эти прекрасные книги для записи рецептов, которые ты мне дарила. Я вообще не готовлю дома. Это не моя жизнь».
И ещё один простой и полезный метод для многих задач (и для избавления от хлама тоже) — нарисовать майнд-карту. Тут два варианта: либо с помощью майнд-карты мы разбираемся, что составляет наш бардак, либо непосредственно решаем практическую задачу — что с этим бардаком делать. В первом случае это рефлексивный и даже терапевтический инструмент, во втором — прикладной. В центр в кружочек мы помещаем «БАРДАК», а от него вытягиваем ниточки к другим, более мелким кружочкам, в которых перечисляем всё-всё-всё, что в этот бардак входит, «разбираем» его на составные части. И на бумаге это не так страшно, как вживую. К каждой составной части бардака можно прописать, какие чувства это вызывает, какие мысли есть по этому поводу — то есть зафиксировать в майнд-карте не только сами предметы, но и смыслы, связанные с ними, чувства, людей, которые за этими вещами стоят, и отношения с этими людьми.
В практическом варианте — прописываем к каждой части бардака идеи, что можно с этим сделать, и добиваем их конкретикой: если подарить — то кому и когда, если отдать — то кому и как, если продать — то за сколько и куда разместить объявление… То есть тут должна получиться очень конкретная майнд-карта — со всеми координатами, датами и справочной инфой, включая телефоны и часы работы, что, кому, куда и за сколько отдать, чтобы разгрести эту катастрофу.
Куда я могу это деть? Кому я могу это отдать? Что мне делать с этими старыми письмами? А что я чувствую прямо сейчас? Ага!
Дорогой бардак, я иду к тебе (-:
